- Чего?
- Завтра мы идем в твою Академию и забираем диплом, - просто сказал Бали.
Похлопав ресницами мне ничего не оставалось как кивнуть, хотя я так и не поняла как они собираются это проделать.
- А экзамен? - все же спросила я.
- Ты его уже сдала однажды, - поморщился Аскар. - Зачем тебе это снова.
- Но как?…
- Детка, не забивай себе голову подобной глупостью, - лишь отмахнулся Данте. - Тебе нужен диплом? Так ты его получишь.
- А сейчас собирайся. Мы идем в торговый ряд.
- Зачем?
- Поменьше вопросов, малышка. Ты хотела поездить по королевствам, не отправишься же ты так?
- Наша священная обязанность, - погладил меня по голове Аскар, - сделать все, чтобы тебе в этой поездке было комфортно. И как можно безопасней.
- К тому же кто-то хотел лошадку, - нежно улыбнулся Бальтазар.
- Желательно дикую и необъезженную, - бросил хитрый взгляд Данте. - Хоть какая-то возможность уравновесить шансы.
Вешняя молоденькая луна серебрила ночь. Казалось небо готово осыпаться миллиардами звезд, как дерево плодами по осени, таким оно было спелым. Легкий ветерок носился по еще клейким листочкам деревьев, путаясь в них, словно баловник-мальчишка в камышах. Воздух посвежел, и наполнился чем-то оглушительно сладким и тоскливым, прокалывающим грудь насквозь, как предчувствие чего-то волшебного, чуда. От всего этого кровь бежала по венам куда быстрей, дышалось одновременно и легко и болезненно, щеки горели, а глаза светились как две свечки в ночи. Из маленького огородика доносился запах первых цветов и нагретой за день земли. Стрекотали кузнечики и заплутавшие в городе лягушки.
Как и у котов у них сейчас лишь одно на уме - любовь. Впрочем не говоря уже об остальных животных, люди тоже подвергались этой ласковой, опасной, порой заразной болезни. Кто их мог винить, только не я.
На улице послышалось девичье хихиканье и басок парня, проходящих мимо. Это невольно вызвало улыбку.
Сверившись с книгой, я добавила в варево три щепотки шафрана.
Есть вещи которые следует делать только ночью. Такие как хихиканье с пареньком на узких улочках, первые робкие поцелуи, воровство, грабеж, страшные сказки и охота на некоторые виды нечисти. Долго можно перечислять. Так вот, некоторые зелья тоже лучше изготовлять ночью. В основном из-за их резкого запаха, способного отбить желание даже мимо проходить.
Мое было из таких. Раскрыв окна в лаборатории и запечатав лестницу, чтобы не потревожить Ксеньку, спящую в нашей каморке, я занималась своим грешным делом.
Это забавно, магов чаще всего изображали благородными старцами с окладистой белой бородой до колен, самая короткая притом, с мудрым лицом и обязательным магическим шаром в руках. Магичек, или попросту ведьм, как сгорбленных женщин в каком-то рванье, у котелка с обязательной кошкой у ног и парой лягушек в колбах. Несправедливо, ведь верно? И те и другие умеют делать магические шары, да и у котелков маги стоят так же часто как и женщины. Хотя, надо признать, по настоящему сильных магиан не так уж и много, большинство ведуньи и колдуньи средней руки. Ведунов мужчин практически не встречается. Но жижу то они варят так же.
Вот и верь после этого в равенство полов.
Я начала напевать, слова лились легко и не принужденно, рождая новое заклинание.
Ни дождь, ни снег, ни вольный ветер,
Меня с дороги не свернет,
И путник дрязг тех не заметит,
Его тепло твое спасет.
Ты развеваешься как знамя,
Ты крыла бабочки легчей,
Ты крепче стали, жарче пламя,
С тобой в пути мне веселей.
Не знаю сколько я так мурлыкала себе под нос, пока проныра Уголек не скинула ложку с длинным черенком. Я нагнулась, чтобы ее поднять и только тогда заметила живую темноту в углу.
Хмыкнув, я вновь отвернулась к котлу:
- Я тебя еще вчера ждала.
- Надо было подумать.
- Тебе никто не говорил, что много думать вредно?
- По тебе и видно.
О, мы сегодня злые!
Как же - обидели его, какая-то человеческая замухрышка "нет" сказала. Что ж, сам виноват, надо было прежде думать, видел ведь кого выбирал. А я простушкой никогда не была.
Отвечать на такое было выше моего достоинства. Да и первой начинать разговор как-то больше не тянуло. Пусть сам говорит, раз пришел.
Кстати я действительно думала, что он зайдет на огонек. Не все же чертягам за него говорить, это ведь не честно - их четыре, я одна.
А он стоял и молчал, будто я в чем-то виновата.
Все тот же черный балахон до пят, капюшон, закрытое тенью лицо. Даже если зажечь тысячу огней, и стащить с него это безобразие, магия все равно не позволит мне увидеть его, это было и так понятно. Только искушение от этого не становилось меньше.
Сейчас-то что таиться, вроде здесь я, и как выяснилось все такая же его невеста. Сними он с себя эти покровы, может и я бы открылась. Но он молчит, и не двигается, только смотрит.
Чувствую я это. И то, как пробегает по спине холодок, и накатывает жар тоже.
Что поделать, ведь я всего лишь влюбленная в демона девчонка.
Глаза потихоньку начинают распирать от слез. Уже почти ничего не видно. Только и остается, как помешивать варево, лишь бы он не видел этого безобразия.
Ну, как это возможно, любить то я его люблю, но иногда так прибить хочется.
- Ты очень сильно изменилась, Лилит.
О, голос прорезался?
- Все меняется. В какую хоть сторону-то?
- В тебе появилась горечь и боль.
- Еще бы.
- Ты же знаешь, если бы мог что-то изменить, я бы это сделал.